Из чего может состоять город? Конечно, из домов. И дворов. И улиц. А еще? Когда-то Сергиевский Посад подразделялся на слободы, потом — на церковные приходы. События 1917 года привнесли в его жизнь районы. К 1927-му их стало пять. Все они имели всевозможные секции, комитеты содействия и своих председателей.
Позднее, в 1940-е годы, у нас было три домоуправления и 17 секторов, объединявших от двух до пяти близкорасположенных улиц. Стоит вспомнить уличные комитеты, многие из которых возглавлялись прямо-таки легендарными деятелями местного самоуправления, вроде “тети Шуры” — Александры Николаевны Жалченко с Вифанки. Но нити всех этих комитетов, управлений и советов сходились в самом главном доме, величавшемся “1-й Дом Советов”.
Вот как описывает его в своих воспоминаниях один из старожилов: “Первый Дом Советов занимаем был в наших понятиях большевиками. Они были в кожаных пальто или в пиджаках, обязательно с портфелем. И все всегда торопились. Наверное, потому, что время от времени кто-нибудь из них исчезал...”
Партийно-советская власть избрала местом своего пребывания это добротное здание — “старую” лаврскую гостиницу, построенную в 1822 — 1825 гг. по проекту архитектора Элькинского. Но имя “Дом Советов” получила она в августе 1918 года совсем не потому, что в ней обосновались новые хозяева города. Просто национализированные и перешедшие в непосредственно городское (муниципальное) управление гостиницы и доходные дома тогда повсеместно величали “дома Советов”. Самым первым из них стала московская гостиница “Националь”. У нас таких было четыре: “старая” и “новая” гостиницы и два доходных дома, принадлежавших Лавре.
Но не стоит думать, что в 1-м Доме Советов находились только властные структуры. Там имелась и масса жильцов. Об их количестве и социальном характере говорит такой факт: комсомольцы-культармейцы за 1928-29 гг. приобщили в нем к грамоте 54 человека.
Возглавлял Дом Советов не первый большевик города т. Ванханен, а комендант. Он отвечал за порядок перед домом, следил за сохранностью саженцев в сквере (голубые ели появились только в середине 1950-х годов), писал петиции о необходимости капитального ремонта и воевал с магазином “Главспирт”, вызывающе соседствовавшем с городской властью.
Жильцы были работящие, некоторые из них, за неимением возможности обустраивать Россию, обустраивали свое жилье. Да так, что потолок начинал проситься в объятия пола. Не страшили “устроителей” ни бронзовый Ильич, установленный перед Домом 7 ноября 1925 года, ни близость редакции газеты “Плуг и молот” (позже — “Вперед”). Закончилось дело выселением жильцов и капитальным ремонтом. После которого в феврале-марте 1941 года весь Дом Советов оказался занят административно-хозяйственными учреждениями. Переехало в него и Загорское радиовещание, поэтому громкоговоритель, висевший на углу близ аптеки, получил индивидуальное имя — “чревовещатель”, т.е. говорящий изнутри.
Каких только контор не было в доме за его долгую советскую историю! Вплоть до экзотических “филиал исполкома Мытищинского совета” или “участок №6 жидкого газа”. Одним из любимейших “обитателей” дома среди горожан считался магазин “Культтовары”, где можно было найти все: от заводной игрушки до музыкального инструмента или рыболовных снастей.
Но самыми главными “жильцами”, конечно, здесь являлись горком партии и горком комсомола.
Когда в январе-феврале 1973 года “партийно-правительственные органы”, а также газета “Вперед” и “лучший друг” всей пишущей братии — уполномоченный Мособлгорлита, а попросту цензор, перебрались в новое административное здание, наш дом мигом лишился привилегии на индивидуальность и превратился в дом № 133.
Закат его славы постепенно переходил в закат в буквальном смысле слова. Здание покидали занимавшие его конторы, новые времена диктовали свои правила игры. Последовали два пожара. Один из которых, как казалось, поставил точку на жизни здания, хранившего историю двух столетий. Слава богу, точка оказалась запятой. Глядя сейчас на возрожденную “старую” гостиницу, понимаешь, что язык не поворачивается произносить ее “возрастной” эпитет.
Один писатель оставил нам замысловатую с виду фразу: “Вечный народ — вечный лес”. А может быть, лучше: вечный народ — вечный дом?
Александр ЛУНЕВСКИЙ
Газета "Вперед"