Говорят, во время Великой Отечественной войны средняя продолжительность жизни боевого летчика составляла не более десяти вылетов. Где-то больше, до двадцати-тридцати, где-то меньше, всего около трех-четырех... Все зависело от конкретных условий ведения боевых действий и от преимущества (или его отсутствия) нашей авиации в воздухе.
В любом случае число тех, кто сумел выжить в нескольких десятках воздушных боев, было крайне невелико. За 80 боевых вылетов летчикам присваивали звание Героя Советского Союза. Восемьдесят вылетов - значит, ты настоящий ас, значит, ты мастер, значит, ты счастливчик...
В "летной книжке" Виктора Алексеевича Матвеева зарегистрировано 97 боевых вылетов. И еще пять подтверждены особой справкой Центрального архива министерства обороны. То есть всего их сто два. Для присвоения звания Героя более чем достаточно. Но не случилось. Других наград у Виктора Алексеевича много, а вот "Золотой звезды" нет.
На днях героя войны приезжал поздравлять глава района Анатолий Упырев. Заслуженному ветерану исполнилось 85. Выглядит он прекрасно, много шутит, вспоминает и рассуждает.
Хотя некоторые воспоминания на шутки совсем не тянут. Например, рассказ о том, как в его штурмовик "Ил-2" попал вражеский снаряд. Из бронированной кабины было видно, что кусок крыла снесло начисто... Самолет закрутило штопором, но Виктор Алексеевич нечеловеческим усилием сумел выровнять машину в воздухе, довести до аэродрома и совершить аварийную посадку. Во время которой так сильно ударился о борт головой, что не выдержали барабанные перепонки. Он плохо слышит по сей день, слуховой аппарат - его постоянный спутник.
Сбивали его самолет дважды.
На боевые задания наши штурмовики летали восьмерками. Самолет Матвеева всегда шел последним - помимо прочего, он выполнял важное для всех задание. В гондолах шасси его "Ил-2" были закреплены киноустановки, а в фюзеляже - фотоаппарат. При последнем заходе на атаку ему нужно было сфотографировать ее результаты, без которых вылет могли не засчитать всей группе.
Сразу после Победы Виктора Алексеевича списали из боевой авиации - проблемы со слухом, наконец, дали о себе знать. Во время войны на это смотрели сквозь пальцы, в части его любили, подбирали самый лучший шлем, самые громкие наушники... Но после окончания военных действий врачи сказали "нет".
Он не отчаялся, поступил в Военно-воздушную инженерную академию им. Можайского, с отличием окончил ее и отправился служить в часть, которая занималась ядерными испытаниями в Казахстане.
Служба в ней была ничем не безопаснее, чем в боевой авиации: ему приходилось брать пробы чуть ли не в самом эпицентре атомного взрыва. На новом поприще Виктор Алексеевич тоже преуспел: он автор 65 научных работ, в том числе математической модели формирования радиоактивных облаков и пылевого столба.
С главой района за чашкой чая ветеран поговорил "за жизнь" - и о войне, и о политике, и о невиданном урожае яблок в этом году. Сад Виктор Алексеевич возделывает лично и, несмотря на почтенный возраст, до сих пор самостоятельно водит туда машину. Говорит, последняя для меня настоящая отдушина осталась, люблю я это дело.
Но есть вещи, которые он сегодня совсем не жалует: "Ненавижу, когда молодежь свастики на заборах рисует. Для меня это почти рефлекс - я слишком хорошо помню эти знаки на немецких истребителях...".
Еще Виктор Андреевич поет в местном хоре на Ферме. Как мы поняли, этот неожиданный порыв души случился у него недавно. Пришел в хор и записался, и жену с собой привел.
Общаясь с ним, я все время ловил себя на мысли: люди его поколения очень часто кажутся мне чище и добрее, чем мы, их дети, внуки и правнуки. Мы более прагматичны и циничны, они альтруисты и даже романтики. Изменился ли мир или изменились сами люди, трудно сказать. Но у нас есть чему поучиться у наших дедушек.
Александр ГИРЛИН
Газета "Вперед"