Отношения населения и государственной почты в последние годы были весьма неоднозначными. Население почте пыталось верить — а куда деваться, альтернативы по доставке газет и обычных, бумажных, писем все равно нет. Почта реагировала на это доверие не всегда адекватно: о периодически возникающих проблемах с доставкой прессы и корреспонденции не знает только тот, кто услугами почты не пользуется. А на днях, например, выяснилось, что отправленные письма вместо почтового ящика вполне могут оказаться на помойке.
Шла и нашла
Недавно одна из читательниц поведала нам историю, отнюдь не красящую почтовое ведомство. Живущая на Восточном поселке бабушка позвонила и сообщила, что, возвращаясь из аптеки, она нашла на улице Шлякова четыре пакета с выброшенными письмами. Они лежали под кустом совсем неподалеку от Сергиево-Посадского почтамта. Письма были промокшие и частично обгоревшие — очевидно, кто-то пытался их поджечь, но сырая бумага занялась плохо. Поначалу Полина Николаевна (имя изменено) не поняла, что это такое и хотела всего-навсего выбросить пакеты в расположенный неподалеку мусорный контейнер. Однако, вглядевшись, поняла, что эта промокшая бумага заслуживает лучшей участи.
Поднять все четыре полиэтиленовых сумки она не смогла, тяжело, осилила лишь две. Принесла домой, разложила письма для просушки. Конвертов оказалась не одна сотня. Некоторые сохранились хорошо, от некоторых в буквальном смысле остался лишь пепел, их пришлось выбросить. Помимо обычных писем нашлись несколько заказных и парочка бандеролей с журналами. Что с ними делать, Полина Николаевна не знала. Поэтому она позвонила в нашу редакцию.
В тот же день мы пришли к ней домой. Первое сильное впечатление — разложенное длинной полосой вдоль всего коридора множество писем. Запах сырой бумаги и гари. Стол в комнате целиком усеян фотографиями: они вывалились из размокших конвертов. Вот целая серия из церковной жизни. Снимков много, штук десять. Рядом — пришедшее в полную негодность фото из другого развалившегося в руках у Полины Николаевны письма. На обратной стороне старой фотокарточки можно лишь разобрать надпись “1945 год. Август”. Вероятно, отправитель — участник войны, ветеран. Следом — современное фото, присланное явно из армии: три парня в камуфляжной форме, на обороте надпись “Караул”.
Вскрытие пакета показало
Вместе с Полиной Николаевной мы предприняли исследование ее необычного “трофея”. Адреса отправителей — вся наша бывшая родная страна: Белоруссия, Казахстан, Смоленск, Пермь, Красноярск, Омск, Нижний Новгород, Иваново, Ростов, Тула... Но большинство, конечно, из Москвы или местные. Помимо частных, много писем из организаций: банков, страховых компаний, службы судебных приставов, областной прокуратуры, УВД района, налоговой службы, Теплосети, Водоканала, судов, телефонных компаний, Абрамцевского колледжа, академии госслужбы при президенте, финансово-юридической академии, ЦНИИ Минобороны на Ферме... Чуть не половина писем из банков отправлена разным людям на один адрес: переулок Овражный, дом 8а. Сколько там зарегистрировано народу, сложно даже представить. Многоэтажной застройки в этой части города нет.
В получателях тоже много организаций: “Макдоналдс”, магазин “Байт”, ООО “Фармэкс”, банк “Менатеп”, ЗАО “Векта”, “Студия красоты XXI век”.
Насколько важна или не важна была эта неполученная корреспонденция, судить крайне сложно. Все адресаты находятся вдоль проспекта Красной Армии от Нового до Овражного переулка. Нам объяснили, эту территорию обслуживает 10-е почтовое отделение. Судя по штампам, письма отправлены с апреля по август.
Нет веры журналистам?
На следующий день мы обратились за комментариями к начальнику Сергиево-Посадского почтамта Владимиру Тихомирову. В качестве доказательства и иллюстрации прихватили с собой адресованное в нашу редакцию письмо (в общей массе нашлось и такое) и сделанные нами фотографии разложенных для просушки десятков писем. Принести все конверты с собой на тот момент не было возможности в силу того, что они еще не просохли.
Разговора, однако, не получилось. Владимир Николаевич заявил, что поверить нам на слово не может и гарантий, что эту историю мы не выдумали ради раздувания очередной журналистской сенсации, для него нет никаких. Обгоревшее и промокшее письмо в редакцию его ничуть не убедило, как, впрочем, и фотографии. Главное, что его интересовало — кто именно нашел эти злополучные письма (фамилия, адрес). Пояснения, что пожилая женщина в данном случае имеет полное право на анонимность, были приняты с искренним непониманием.
Пришлось пообещать, что после просушки мы заберем у бабушки все найденные в кустах почтовые отправления и принесем их для “опознания”. После чего Владимир Николаевич перепоручил нас заботам своих подчиненных.
Справедливости ради необходимо отметить, что в то время, когда пропавшие письма должны были быть разнесены адресатам, он на нашем главпочтамте (да и вообще в городе) еще не работал. А прошлой осенью, зимой и весной по отделениям связи прокатилась волна увольнений — из-за низкой зарплаты при тяжелой работе уходили целыми коллективами. В некоторых районах Сергиева Посада газеты и письма носить по ящикам переставали, в лучшем случае предлагая самостоятельно приходить за ними на почту. Читатели “Вперед” десятки, а, может, и сотни раз звонили в редакцию, высказывая свое возмущение по этому поводу. Нам оставалось только разводить руками. Повлиять на ситуацию ни мы, ни районная власть, увы, были не в силах: почтовое ведомство относится к числу федеральных и живет по своим законам и правилам.
Итог
Письма мы, конечно, принесли и показали. На их просушку и каталогизацию ушло несколько дней. В составленном нами реестре содержимого одного из пакетов их оказалось сто шестнадцать. Другой, более поврежденный огнем пакет, пока не разобран. Найти оставшуюся под кустом на улице Шлякова корреспонденцию (еще два пакета) нам не удалось — очевидно, ее утилизировал “САХиМ”.
Встретиться с Владимиром Тихомировым еще раз нам, к сожалению, пока не удалось: как нам сказали, он уехал в командировку — сначала в Ярославль, затем в Москву. Другие же сотрудники почты (коим он поручил с нами общаться) как-либо прокомментировать находку не смогли.
Письма все еще находятся в редакции. Их дальнейшая судьба не определена.
Мы готовы опубликовать позицию почтамта по этому вопросу.
Александр ГИРЛИН
Фото Алексея СЕВАСТЬЯНОВА
Мы уже писали
“Вперед” уже касалась этой темы. В номере №96 от 24 октября сего года под заголовком “Где письма, почта?” было опубликовано письмо нашей читательницы Галины Бедновой. Вот его текст: “Хочу рассказать, почему я не хочу больше выписывать газету “Вперед”, хоть и многолетняя ваша подписчица. А дело в работе 10-го почтового отделения. Мало того, что всю зиму мы сами ходили сюда за газетами. Так еще и получить присланное на домашний адрес письмо стало проблемой.
Например, я поддерживаю связь со своей сестрой из Тульской области только через письма, ведь мы очень старенькие, и письма — единственная наша отдушина. За одним из них я ходила два раза, но все без результатов. В первый день сказали на почте, что письма в коробке еще не разобраны. Пришла, как и велели, через неделю, а мне грубо сказали, что много нас тут ходит. На просьбу же самой посмотреть ответили: “Не положено”. А что, если наши письма пойдут на свалку? Когда же наведут порядок, чтобы мы могли и газету, и письмо спокойно достать из почтового ящика! Помогите, пожалуйста”.
В нашей “коллекции” есть одно письмо из поселка Мирный Тульской области, от Таекиной Клавдии Сергеевны. Не оно ли?
Газета "Вперед"