“Честная госпожа, Семикова племянница, тридцати братьев сестрица, сорока бабушек внучка, трехматерина дочка”, — так в старину величали на Руси Масленицу, самый веселый, шумный и бесшабашный праздник в году. Сетовали: “Масленица-покатуха, деньгам приберуха”. Однако же скупиться на “сырной неделе” было не принято: пожадничаешь на Масленицу — останешься в году без прибытка.
Масленица — праздник проводов зимы. Многочисленные обычаи и обряды, творившиеся в эти дни, призваны были помочь весне одолеть надоевшую стужу, согнать снега, пробудить природу. В древности Масленица приходилась на конец марта, дни весеннего равноденствия. Она завершала цепочку праздников, знаменовавших смену времен года. Считалось, что на Сретенье (15 февраля) происходит встреча (“среча”) зимы с молодой весной. После они снова сталкиваются на Власьев день (24 февраля), когда весна “сшибает рог” зиме. Спустя некоторое время после Власия начинали “заклички” — звали обратно на родную землю перелетных птиц, чтоб принесли они весну на своих крыльях. И, наконец, на равноденствие праздновали окончательную победу молодого солнца над старухой-зимой. Однако после крещения Руси масленичная неделя была “привязана” по срокам к Великому посту и стала праздноваться на несколько недель раньше. В этом же году она и вовсе выпала на самую середину февраля, который за морозы и метели прозывался “лютым”, “снеженем” и “кривыми дорогами”.
К Масленице готовились еще с середины предшествующей ей недели. Хозяйки наводили чистоту во всем доме: выметали мусор даже из самых дальних углов, белили печь, отскабливали столы и лавки, прибирались во дворе. К этому же времени закупали припасы для праздничных пиров: муку разных сортов, соленую рыбу, моченые ягоды, мед, орехи, пряники да конфеты — детям на радость.
Первым днем праздничного цикла была суббота накануне масленичной недели (в этом году — 10 февраля), которую называли “маленькой Масленицей”. Эта суббота — “родительская”, день поминовения предков. Именно для “родителей” пекли первые блины, причем их приготовление сопровождалась особыми действиями. Опару для них хозяйка должна была поставить незаметно для домашних. А перед тем, как начать выпекать блины, опару “показывали месяцу”: поднимали горшок в лунном свете и приговаривали: “Месяц ты месяц, золотые рожки! Загляни в окошко, подуй на опару!” Первый блин клали за окно, на крышу, или в “красный угол”, при этом обращались к ушедшим: “Родители наши милые! Вот для вашей души блинок!”
Кстати, с этим обычаем связана любопытная версия происхождения поговорки “первый блин комом”. Тысячелетия назад наши пращуры, жившие в лесах и почитавшие животных, верили в то, что души умерших могут оставаться в нашем мире в медвежьем обличье. Поэтому угощение, предназначенное предкам, не оставляли во дворе, а относили в лес, опасаясь “пригласить” грозного зверя к жилью (отголосок этого обычая дошел и до ХХ века: в некоторых областях первые блины принято было не выкладывать за окно, а относить на кладбище). А одно из древних названий медведя — “ком” (к примеру, ягоду комянику кое-где и сегодня именуют “медвежьей ягодой”). Вот и получается: первый блин — комам, то есть медведям. А позднее пословицу “переосмыслили”, изменив ее звучание и значение до более привычного, понятного каждой хозяйке.
Предков поминали и в воскресенье (в этом году — 11 февраля), когда на обед и ужин последний раз перед долгим постом ели мясо (Масленица-объедуха — при всей своей щедрой разгульности — уже мясопустные дни). “Родителей” приглашали принять участие в этих трапезах, оставляли для них на ночь накрытые столы.
С понедельника же (12 февраля) начиналась “широкая неделя”. Первым делом Масленицу, гостью долгожданную, надо по чести встретить. На масленичной неделе каждый день имел свое имя, понедельник же так и звали — “встреча”. С самого утра выбегали дети за околицу и начинали строить снежные горы. За работой же не забывали поглядывать да прислушиваться — не звенят ли бубенцы, не едет ли Масленица в расписных санях? Гостья “прибывала” ближе к полудню. Было это так: парни и молодые мужики снаряжали целый санный поезд, впереди которого ставили самый нарядный возок. В нем в сопровождении шумной свиты и въезжала в деревню Масленица. Выглядеть она могла по-разному: в одних деревнях ее изображала одна из деревенских красавиц, в других — развеселый молодец с балалайкой и гармошкой в руках, для потехи наряженный в женское платье. В некоторых же местах везли на санях красочное чучело, которое всю неделю стояло посреди деревни, а в конце сжигалось. Гостям подносили чашу с пивом или квасом, угощали блинами, чествовали песнями и приговорами: “Душа ль ты моя, Масленица! Приезжай к нам в гости на широкий двор на горах покататься, в блинах поваляться, сердцем потешиться!” После этого сани скатывали с горы и провозили по всей деревне, а следом бежали дети с криками: “Масленица пришла!”
Встречали Масленицу и в больших городах. Например, в Петербурге считалось, что Масленица приходит со стороны Охты. С этой стороны въезжали в город сани, груженные пирогами, блинами и пряниками. На санях стояла жительница этой окраины и раздавала угощение встречающим Масленицу горожанам.
А вторник масленичной недели (13 февраля) именовался “заигрышами”. С этого дня начинались уличные гуляния, игры, кулачные бои и другие молодецкие забавы. Во вторник же начинали строить снежные городки, которые в воскресенье предстояло брать приступом.
Газета "Вперед"