О молодежном сленге и путешествиях на машине времени, о прыжках с парашютом и ностальгии по советским временам говорим с директором краснозаводского клуба "Красная гвоздика" Галией Максимовой.Галия Галиевна четверть века заведует единственным многопрофильным городским молодежным клубом, не будь которого, из истории Краснозаводска исчезли бы сотни ярких страниц.
Визитная карточка
Галия Максимова родилась в Казахстане, училась в Московском государственном технологическом университете "Станкин". Сын Павел — будущий геодезист, дочь Маргарита учится на специалиста в области городского кадастра. Оба являются студентами Московского университета геодезии и картографии. В сентябре Галия Максимова отметит 25-летие работы в клубе "Красная гвоздика" — единственном многопрофильном молодежном центре в Краснозаводске. Центр открылся в 1966 году, насчитывает более десятка кружков и студий и объединяет более пятисот школьников и студентов.
Что нового?
Почти легендарной уже стала история о том, как одной холодной зимой сотрудники клуба отдали всю зарплату и на свои деньги восстановили систему отопления здания. Это было в девяностых, когда до клуба по большому счету никому не было дела. Сегодня это совсем другая "Гвоздика" — цветущая и благополучная, но радоваться все равно рано.
— Галия Галиевна! Что нового в клубе?
— К сожалению, сейчас у нас проблемы с финансированием, сокращено пятнадцать ставок. Можно представить, что это такое. И проблема здесь не только в финансировании на городском уровне, сложная ситуация сложилась на уровне министерства финансов области.
— Какие ставки сократились?
— Мы закрыли фотостудию, видеостудию. Секцию настольного тенниса ведет человек, для которого тренерская работа не является основной профессией, но мы все равно остаемся оптимистами. Трудности не помешали нам проделать очень большую работу по подготовке к празднику Победы.
— Какие выходы вы ищете?
— Конечно, мы начали обращаться в вышестоящие инстанции. В первую очередь, в областную Думу. И не только туда — мы дружим с дамой, которая возглавляет одну из комиссий в Совете при Президенте по делам инвалидов. И у нас в клубе тоже есть инвалиды, это часть нашей работы, есть сотрудники из их числа — талантливейшие, красивые, молодые ребята. Конечно, помог местный Совет депутатов и глава, который не возражал против выделения клубу полутора миллионов рублей, на которые мы жили до мая.
— Что же теперь?
— Будет продолжать обращаться в Думу, в Совет по делам инвалидов. А что делать…
— Есть ли у вас ностальгия по советским временам?
— Нельзя сказать, что у нас были плохие времена. Даже на примере клуба видно, что каждый период в нашей жизни был интересен. Нельзя утверждать, что в советское время мы жили неинтересно или живем неинтересно сейчас, но желания вернуться нет. Не было такого уж изобилия в прошлом: например, раньше я и представить не могла, что наш клуб получит такое помещение как сейчас. Нет, нет, я не ностальгирую по тому времени.
— А если бы у вас была машина времени, в какую эпоху вы бы переместились?
— Наверное, все-таки в будущее, мне не хочется идти назад. О прошлом мы все-таки кое-что знаем, но узнать о том, что лет так через пятьдесят будет с "Красной гвоздикой" очень интересно.
— Что касается машины обыкновенной — вы за рулем?
— Нет, я не вожу машину. Я всегда говорю, что есть женщины с сильным характером, с силой воли, но они все-таки женщины.
— Но горный туризм среди ваших увлечений все-таки значится!
— Да, и не только он. Я и парашютным спортом занималась, хотя у меня всего три прыжка было.
— А почему только три?
— Так сложилось, что я увлеклась парашютным спортом только на пятом курсе. Три прыжка, а потом диплом, работа и так далее. Но когда я пришла в "Красную гвоздику", мы организовали тут парашютную секцию. Ездили в Киржач и прыгали там. А я прыгать не могла, потому что со мной всегда ездил муж и держал меня за шкирку. Помню, всегда мечтала, что однажды он останется дома, и мне все-таки удастся спрыгнуть еще раз.
Предводитель "трудных"
— Откуда у вас все эти увлечения?
— Наверное, потому что я училась в такое время, когда студенчество нельзя было представить без туризма, к тому же в столице всегда очень много возможностей. Студенты разных вузов были всегда сплоченными: мы из "Станкина" ходили в секции, там же занимались студенты из авиационных институтов. Туризмом увлекались все, не было ни одного института без турсекции, причем это поддерживалось на очень высоком уровне. Мы занимались в туршколах по нескольким степеням подготовки, ходили в походы, которые делились на семь разных категорий сложности. Разрабатывали маршруты, в Москве даже была специальная туристическая библиотека, где люди "сдавали" пройденные маршруты, защищали их и отдавали на хранение.
— На кого вы учились?
— Я инженер-конструктор, училась на факультете "Обработка металлов давлением", проще говоря, это штамповка. Я всю жизнь думала, что буду "технарем" и ни в коем случае не педагогом, даже не думала об этом. И когда сегодня наш психолог ведет занятия по профориентации, я ловлю себя на мысли, что если бы такие классы были у нас в школе, я бы, может, в технический вуз и не пошла.
— Расскажите о своей семье, откуда вы?
— Про себя я говорю так — я обрусевшая татарка из Казахстана. Мой папа татарин, мама башкирка. Родители жили в Казахстане в поселке при летном гарнизоне, а учиться я уехала в Москву. И проведя там шесть институтских лет, мне очень не хотелось возвращаться обратно.
— А что после института?
— Я пришла на КХЗ, десять лет работала конструктором, а параллельно была руководителем туристической секции в "Красной гвоздике". Без оплаты, на общественных началах. И вдруг подумала: "Неужели я всю жизнь буду стоять за этим кульманом?" У меня словно все перевернулось в голове, а еще Денисов (Валентин Николаевич, первый директор клуба. — Прим.) спрашивает, мол, не хочу ли я из своего конструкторского бюро насовсем уйти в "Красную гвоздику"? Я сначала хотела подумать, а потом решила — чего думать!
— Помните ваш первый поход с клубом?
— Еще во время работы на заводе я водила ребят, 16-летних "гвоздичников", на Южный Урал, на лыжах, зимой. Мы доезжали до Миасса, там высаживались и до Златоуста через горы, через тайгу шли этим маршрутом. Двенадцать пацанов, и я тринадцатая. Причем все ребята стояли на учете в комиссии по делам несовершеннолетних — у нас же раньше "Гвоздика" была ориентирована на неблагополучных, проблемных детей.
— В клубе в это же время была еще и ферма!
— Да, у нас жили полтора десятка лошадей, были козы, цесарки, курочки, уточки. На территории стояли конюшни...
— Не хотите возродить все это?
— Это очень сложно. Животные не знают, что такое выходные, их нужно выпасать каждый день. В советское время мы не боялись выйти из дома в двенадцать ночи, никто никого не трогал, а потом это стало просто опасно. Кормить этих лошадей тоже стало сложным делом. Раньше они себя обеспечивали на заводе в конном парке. На лошадях из цеха в цех в то время перевозились разные грузы, и я предложила взять наших лошадок на работу: принесла смету и убедила руководство. Еще одна лошадка развозила продукты питания по детским садам. Но потом завод словно перестал существовать, и все закончилось.
Республика в городе
— Вам нравится жить в Краснозаводске?
— Скажу не про себя, а про своих детей. До какого-то времени мне очень не хотелось, чтобы они жили тут. Сам город дряхлел, не двигался вперед — это, конечно, угнетало. Мы видели, как потихоньку развивается Сергиев Посад, потом начали сравнивать с Дмитровом, Ногинском. Но сейчас ситуация меняется, город преображается, приходят финансы, и жизнь, конечно, становится интереснее.
— Когда к вам приезжают друзья, куда вы в своем городе их водите, что показываете?
— Я их веду к себе в клуб (смеется)! Ох, хочу вам сказать, у нас в Краснозаводске пока немного таких мест. Если приезжают друзья, мы едем на нашу дачу, на шашлыки!
— На всех играх команды КВН из "Красной гвоздики" бываете?
— А как же! Я и за кулисами, и микрофон подношу — это наше дело, как же иначе?
— Вам самой нравятся шутки, которые придумают ребята?
— Не все! Честно говоря, я даже иногда не понимаю, о чем они. Но я знаю, что если мне что-то не нравится, то это еще необязательно плохая шутка.
— В общении с ребятами используете молодежный сленг?
— Мне даже кажется, что так с ними проще общаться. Проще и интереснее — "респект и уважуха"!
— Что будет тому, кто выругается в клубе матом?
— Если это в первый раз, то замечание, и после этих замечаний у нас в клубе никто не ругается. Это не хвастовство, не бравада — у нас сложился такой мир, где есть особое понимание. Меня ведь только сейчас ребята стали называть Галия Галиевна, а до этого звали просто Галя. Или "тетя Галя" — я была не против. И Валентин Николаевич Денисов (первый директор клуба. — Прим.) всегда в клубе был Валентином. Некоторые просто не знали его отчества. Даже шестилетний парень говорил ему "Валентин", но всегда на "вы".
— У вас в клубе есть свой видеофотоархив, музей?
— Есть диски, есть видеозаписи. Видеокамеру мы, кстати, еще с Валентином Николаевичем покупали, за шесть миллионов рублей по тем ценам. Помню, у меня в кармане лежат эти шесть миллионов, и он мне говорит: "Никому не рассказывай, поезжай и купи". Как я одна справлюсь? И вот надела какие-то старые тапочки, потертые джинсики, кофточку и поехала в Москву. Полчаса ходила, в магазине на меня даже не обратили внимания. Продавцы, такие красивые молодые люди в галстуках, подходят ко всем покупателям кроме меня. Когда я сама обратилась к кому-то из них, от неожиданности у него буквально дыхание перехватило! И хочу сказать, эта камера до сих пор жива и очень хорошо снимает.
Владимир КРЮЧЕВ