Музею в Абрамцеве 90 лет
В Абрамцеве создавал свои лучшие произведения (“Семейная хроника”, “Детские годы Багрова-внука”) выдающийся русский писатель Сергей Тимофеевич Аксаков, владевший усадьбой с 1843 по 1859 год, Николай Васильевич Гоголь работал здесь над вторым томом “Мертвых душ” и читал отдельные главы обитателям усадьбы. В гостях у Аксаковых бывали писатели М. Н. Загоскин и И. С. Тургенев, актер М. С. Щепкин, историк и издатель М. П. Погодин, издатели нашумевшего журнала “Европеец” братья И. В. и П. В. Киреевские и многие другие представители русской культуры дореформенной России.
Второй хозяин Савва Иванович Мамонтов, владевший Абрамцевом с 1870 по 1918 годы, строитель Северной железной дороги и большой поклонник искусств, собрал вокруг себя замечательные творческие силы: возродил столярно-резчицкое и гончарное дело, где проявили свои таланты
Е. Д. Поленова и М. В. Врубель, создал домашний театр и открыл в Москве русскую частную оперу, на сцене которой выступал великий певец Ф. И. Шаляпин; образовал неформальное объединение художников, впоследствии получившее название “Мамонтовский художественный кружок”. И. Е. Репин писал в Абрамцеве “Проводы новобранца” и “Не ждали”, В. М. Васнецов “Аленушку” и “Богатырей”, В. А. Серов “Девочку с персиками”.
Рассказывает директор Государственного историко-художественного и литературного музея-заповедника “Абрамцево” заслуженный деятель искусств России Иван Алексеевич РЫБАКОВ, проработавший там без малого 30 лет (1976 — 2005 гг.)
Музей Аксакова — музей-усадьба “Абрамцево”
Первые обитатели Абрамцева вряд ли предполагали, что благодарные потомки по достоинству оценят их благородные труды; не думали, пожалуй, о своей будущности и те, кто пришел сюда спустя десятилетия. Новые люди в новое время расставили все по своим местам.
Вот что рассказывала об этом времени в своих воспоминаниях внучка С. И. Мамонтова Елизавета Александровна Чернышова: “Была осень 1918 года. Рушились старые устои. Страшно было в старом аксаковском доме в темные осенние ночи, когда яркими кострами горели ближайшие помещичьи усадьбы. Мы, стоя около абрамцевского дома, с трепетом смотрели на эти пожары, и сердце сжималось от мысли, что, может быть, завтра будет пылать и наш милый очаг... Но вот приехали представители охраны памятников искусств и старины, и на все двери больших передних комнат первого этажа были наложены сургучные печати”.
У истоков создания музея в Абрамцеве стояли И. Э. Грабарь, Т. Г. Трапезников, Н. Е. Машковцев, П. П. Кончаловский, Павел Флоренский.
Отдел музеев и охраны памятников искусства и старины Наркомпроса своим решением 11 августа 1920 года принял Абрамцево в ведение отдела с тем, чтобы “устроить в нем музей-усадьбу, и утвердил смету на 70000 рублей на устройство музея”.
Первым директором стала младшая дочь С. И. Мамонтова Александра Саввишна.
С этого времени Абрамцево вновь стало служить доброму делу просвещения. Ведь на протяжении всего девятнадцатого века усадьба была литературным и художественным гнездом целого ряда выдающихся представителей русской культуры. Думается, если бы Абрамцево не было славно своими делами, достаточно было бы одних тех имен, чтобы навсегда увековечить это место.
Сначала музею было присвоено имя Аксакова, тем самым как бы подчеркивалось его литературное направление, но, учитывая, что основное содержание коллекции составляли вещи Мамонтовых и художников Абрамцевского кружка, в 1926 году музей был переименован в музей-усадьбу “Абрамцево”. Тогда же А. С. Мамонтову выслали из Московской области, и директором поставили бывшего священника, снявшего с себя сан.
Собрание тех лет было весьма скудным — насчитывалось чуть более тысячи экспонатов. Экспозиция размещалась в семи залах из семнадцати основных комнат главного дома. Несмотря на то, что уже в первые годы существования музея была необходимость широкого подхода к определению основных принципов его экспозиции, тем не менее это не нашло систематического решения. Экспозиция развивалась несколько односторонне, отражая в основном историко-художественную сторону жизни Абрамцева. Усадьба практически не включалась в экспозиционный показ. В главном усадебном доме вплоть до сороковых годов прошлого века некоторые комнаты сдавались дачникам, и это создавало дополнительные неудобства и для работников музея, и для тех, кто там обитал.
В двадцатые-тридцатые годы у многих людей были еще свежи в памяти эпизоды жизни дореволюционного Абрамцева. Помнили и о И. Е. Репине, и о В. М. Васнецове, добрыми словами отзывались о хозяйке усадьбы Елизавете Григорьевне Мамонтовой. Рассказывали об искусной художнице Елене Дмитриевне Поленовой, сестре известного художника. Этим двум женщинам многим обязаны кустарные промыслы, еще существовавшие в окрестностях Абрамцева и продолжавшие старые традиции резьбы по дереву. Теперь делом руководила Н. В. Давыдова, ученица Е. Д. Поленовой. Некоторые ученики уже стали маститыми, показывали свои работы на выставках в Чикаго, Париже, Лионе, Милане и других городах. Особенно прославился своими работами Василий Петрович Ворносков из деревни Кудрино, который имел мастерскую и учеников. Он получил восемь наград на выставках, в том числе три золотые медали. В тридцатые годы столярно-резным делом занимались около 150 кустарей, входивших в состав трех артелей — Абрамцевской, Кудринской и Ахтырской.
В 1930-е годы в пределах бывшего имения Мамонтовых был создан дом отдыха, и туда потянулись служители муз.
В довоенном Абрамцеве В. И. Мухина работала над скульптурной группой “Рабочий и колхозница”, а молодые Кукрыниксы — над иллюстрациями к книге Горького “Жизнь Клима Самгина”.
Режиссер Г. Александров, драматурги Н. Эрдман и В. Масс трудились над кинокомедией “Веселые ребята”, Г. Козинцев и Л. Трауберг — над “Юностью Максима”. Композитор Т. Хренников писал оперу “В бурю”.
Побывали в Абрамцеве заслуженные артисты А. А. Яблочкина и А. Л. Вишневский, портрет которого работы Кончаловского хранится в музее.
Во время Великой Отечественной войны в музее размещался военный госпиталь для офицерского состава, а экспонаты были вывезены.
Послевоенное двадцатилетие
В 1947 году по инициативе президента АН СССР С. И. Вавилова Абрамцево вновь обрело статус музея, и до 1967 года он находился в ведении АН СССР.
Директором музея-усадьбы был назначен Николай Павлович Пахомов, исследователь русской культуры, человек незаурядных способностей и интересов, большой знаток творчества Лермонтова как художника и поэта и Аксакова как натуралиста и писателя. Он один из крупнейших московских книголюбов и кроме того — профессиональный кинолог и охотовед. Ему принадлежит заслуга в культивировании современной русской гончей, охотничьей собаки, которую по справедливому утверждению специалистов называют “пахомовской”. Но главное, что отличало Пахомова, — он считался музейщиком высшей пробы. Аксаковский дух охотника и натуралиста, писателя и театрала увлек его, и он сделал все, чтобы не гасла свеча прежней жизни в старом помещичьем доме.
Пахомов провел текущий ремонт главного дома после освобождения его от госпиталя. Он привлек к работе в музее сына С. И. Мамонтова, опального директора конезавода Всеволода Саввича Мамонтова, который водил экскурсии и сам был живым экспонатом. И в начале 50-х годов прошлого века все комнаты стали экспозиционными. Им составлен и утвержден план музея-усадьбы, и тем самым был подготовлен вопрос о выводе с музейной территории двухэтажного здания лечебного корпуса дома отдыха. Пришедший новый директор В. С. Манин (1968-1973) довел дело до конца, и в здании был устроен отдел современного искусства “Советские художники в Абрамцеве”.
За двадцать лет работы Николай Павлович значительно увеличил коллекцию музея, а из Академии наук добился получения в дар около 10 тысяч томов книжного антиквариата.
В последние два года его жизни мне приходилось встречаться с этим суховатым, высоким, немного сутулым стариком, и разговоры с ним остались для меня заветными. Пожалуй, каждый шаг 30-летнего пути в музее я сверял с его днями и трудами, его советами дорожил, считая Пахомова своим первым учителем музейного дела.
Преобразованный музей
Учитывая особую ценность мемориальных памятников комплекса “Абрамцево”, связанных с жизнью и творчеством выдающихся представителей русской и советской культуры, Совет Министров России постановлением от 12 августа 1977 года преобразовал музей-усадьбу “Абрамцево” в Государственный историко-художественный и литературный музей-заповедник “Абрамцево”. Мне выпала честь стать директором преобразованного музея. А через два с половиной месяца посетили Абрамцево дочь и сын Ф. И. Шаляпина, Ирина и Борис, которые меня благословили на долгие труды и дни в музее.
В Постановлении Совета министров нашли отражение принципиальные задачи преобразования Абрамцева. В границы заповедника включены все основные исторические объекты и памятные места. Определена территория — 160 гектаров.
С 1978 по 1983 годы по документации, выполненной институтом “Спецпроектреставрация”, были проведены реставрационные работы на всех основных объектах, которые до этого не включались в музейный показ, а также благоустроен усадебный парк. Главный дом уже в 1980 году (после проведенной реставрации с обновленной экспозицией) принимал участников и гостей Олимпиады-80.
Программа развития, рассчитанная на перспективу, определяла превращение музея-заповедника в постоянно развивающееся учреждение культуры, в котором, помимо объектов музейного показа, должны размещаться информационный блок, кинозал, лекторий, выставочный зал, административный блок и научная часть, а также точки торговли и общественного питания, хозяйственные службы, гостевые дома и т. п.
В бывшем культурном центре Мамонтовых (с 30-х годов дом отдыха) предлагалось создать дом творчества и воссоздать творческие мастерские художников, создать этнографический сектор деревянной гражданской архитектуры на базе близлежащих деревень; в перспективе — воссоздать усадьбу князей Трубецких в Ахтырке; возродить кустарные промыслы.
Эти и другие меры позволили бы создать музей нового типа. Однако на практике получилось далеко не так, как того хотелось. Первое, с чем столкнулось тогдашнее руководство музея-заповедника, — это оформление земель под заповедную территорию, а также вывод и ликвидация дома отдыха “Абрамцево”. Если вопрос с домом отдыха занял 10 лет и был все-таки решен положительно, то землеустроительные дела затянулись на еще более долгий срок. Вместо 160 гектаров музею-заповеднику по непонятным причинам выделили только 48,25 га, правда, и то хорошо, что эта земля теперь уже неприкосновенна.
Создается впечатление, что и сегодня Абрамцево кому-то мешает, как оно мешало советским чиновникам в начале 30-х годов прошлого века, когда с помощью районной газеты “Серп и молот” провели опрос населения о возможности открытия на территории музея дома отдыха. И он был открыт, для чего построили напротив главного дома кирпичный двухэтажный лечебный корпус, который явно нарушил исторический облик старой усадьбы. Теперь это здание, по представлениям специалистов (да и по нашим соображениям), необходимо вывести с мемориальной территории. В аварийном здании, которое предписано закрыть, до сих пор пребывают люди, размещаются фонды, устраиваются выставки.
Мемориализация должна была в первую очередь отразиться на главном усадебном доме, показать его живым действующим организмом, в котором посетитель мог бы раствориться как соучастник событий прошлой жизни, ощутить вкус седой старины и уловить дым “Жукова табака” из чубука курильщика Аксакова.
Территория муз
Бурные начинания тех лет постепенно подводили обитателей Абрамцева к намеченной цели. Двадцатипятилетие музея (1980-2004) показало, как велико было желание возродить истинное богатство усадебной культуры XIX века. Вместе с научной реставрацией параллельно велась работа над новой экспозицией усадебного комплекса; впервые открылась комната Н. В. Гоголя в мезонине главного дома (теперь ее нет).
В 1983 году к дню рождения С. Т. Аксакова положено начало Аксаковским чтениям, собравшим аксаковедов со всей России. Чтения постепенно захватили мамонтовский период и советское время. По материалам чтений издавался сборник “Абрамцево. Материалы и исследования”.
С 1984 года начала работать литературная гостиная “Абрамцево в истории русской культуры”, в пределах которой проводились творческие встречи и вечера, налажена связь с Центральным домом работников искусств, творческими коллективами Москвы, с художниками и писателями. Перед сотрудниками и друзьями музея выступали артисты А. Ворошило и Т. Петрова, музыканты Дягилевского центра, а труппа “Новой оперы” поставила в Абрамцеве к 200-летию со дня рождения Пушкина на веранде главного дома оперу Чайковского “Евгений Онегин”. Народный артист Михаил Царев и писатель Юрий Нагибин делали для телевидения передачи, народные художники Шмаринов, Горяев, Соколов (Кукрыниксы), Васнецов были постоянными экспонентами и выступали на вечерах, посвященных их творчеству. Выступал перед сотрудниками музея и автор сценария известной кинокомедии “Свинарка и пастух” В. Немоляев.
Абрамцевская усадьба, с ее интимными пейзажами, с главным домом и флигелями, вошла в замечательный фильм режиссера Л. Балаяна “Первая любовь”, снятый по повести Тургенева, с актерами Янковским и Абдуловым. Снят и документальный фильм об Абрамцеве по моему сценарию и с моим участием.
Следуя мамонтовской традиции “деятельно художественно зажить”, возродили в Абрамцеве домашние спектакли. К 100-летию мамонтовской пьесы-водевиля “Черный тюрбан” сотрудники разыграли ее в современной интерпретации; удачным экспериментом явилась сказка “Аленький цветочек” С. Т. Аксакова, которую поставили на лужайке у векового дуба перед главным домом. Любительские спектакли скрепляли коллектив общими целями, увлекали на решение новых задач.
Итогом научной и творческой деятельности стал выпускаемый ежегодный альманах “Отчина” (2002-2003 гг.).
За четверть века деревянный дом в Абрамцеве принял не менее 2,5 миллиона посетителей. Он, образно выражаясь, уже устал от людей, “плакал и рыдал” от бесконечной суеты и беспокойства. И было видно глазу — ему требовались отдых и лечение. Когда же определились с проектом, согласовали с Министерством культуры России о выделении финансирования, утвердили специалистов по архитектурному надзору, приступили к делу.
Но приступили не так, как прежде. Тогда, в 1978 году, дом полностью освобождали от экспонатов и его “лечили” три года, оберегая “каждое бревнышко”. В 2003 году его не закрыли наглухо: решили сначала подлечить аксаковскую половину, затем — мамонтовскую. Таким образом, пока аксаковская часть ремонтировалась (литературная экспозиция), на мамонтовской половине принимали посетителей. Дом продолжал свою трудовую жизнь, принося некоторый доход в общую кассу музея. Это не отражалось на состоянии работ, которые намечалось завершить к 1 январю 2005 года, а в мае, к Международному дню музеев, открыть новую мемориальную экспозицию.
Пятилетка разрушения
Поэтапный ремонт пришелся по душе музейщикам. Так же, например, ремонтировали Тургеневский дом в Спасском-Лутовинове. Однако в Абрамцеве новый метод не прошел. Нашлись “умные головы” среди тогдашних высокопоставленных чиновников, усмотревшие в ремонте “существенные недостатки” (?) и, не вникнув в суть дела, решили запретить работы на завершающей стадии.
Сфабриковали против меня компромат и освободили от руководства музеем-заповедником, в создании которого я принимал активное участие, и назначили человека со стороны, не имеющего никакого отношения к музейной работе. Повторилась история начала 30-х годов прошлого века, когда “смахнули” А. С. Мамонтову и поставили директором бывшего священника. Теперь же утвердили на эту должность профессора Московской духовной академии А. М. Пентковского.
Время нового “перспективного руководства” завершалось почти полной деградацией той идеи Абрамцева, которая, как полагал отец Павел (Флоренский), “неуничтожаема”. Оказалось, ее можно уничтожить всепоглощающим равнодушием, эйфорией эгоизма, личной заинтересованностью в сочетании с головокружительным тщеславием и вседозволенностью единоначалия.
Для осуществления пагубных дел надо было разогнать сложившиеся за 30 лет профессиональные кадры, что и было сделано, а на освободившиеся места принять людей некомпетентных.
Все это способствовало тому, чтобы предать забвению труды многолетней работы по воссозданию мемориальной усадьбы. Ушли в небытие возрожденные традиции; вырубались мемориальные деревья, нарушая исторический ландшафт; посягнули даже на восстановленный в 1981-82 годах яблоневый сад; осушили с помощью бульдозера верхний (“поленовский”) пруд, так, что вода в нем перестала держаться — нарушили родниковый баланс, и деревья вокруг него повырубали. Этот пруд описан еще в романе Тургенева “Дворянское гнездо”, дожил до нашего времени, так как с нежностью и любовью оберегался.
Настоящая беда постигла главный дом, который после изгнания реставраторов не законсервировали: он гниет, “гангреной” поражены нижние венцы, вредный грибок и черная плесень поглощают его стены — ему грозит смертельная опасность. Теперь старый господский дом потерял, казалось бы, надежду на выздоровление, никакие “примочки” ему уже не помогут, необходимо серьезное (и срочное!) хирургическое вмешательство. Ведь все эти годы (2005-2009) новоявленный директор Пентковский вынашивал, на мой взгляд, явно преступные планы: раскатать (развалить) главный дом и на его месте построить кирпичный, сделав соответствующую имитацию деревянных фасадов и интерьеров. Потому с такой небрежностью и, я бы сказал, вандализмом относился он к состоянию основного памятника старой усадьбы. Вместо ремонта главного дома создавалась видимость реставрации лесопарковой зоны, несанкционированная никакими памятникоохранными органами. Закапывались немалые деньги в так называемые “скрытые работы”.
Надо сохранить сердце музея
Теперь, по прошествии шести лет, видно, что мы стояли на верном пути. Если и были какие-то “огрехи” (где их не бывает в большом деле), их можно было бы оперативно устранить, но ни в коем случае нельзя было прекращать завершение работ на главном доме! Ведь устроители их преследовали одну цель: убрать негативные наслоения музейного прошлого и тем самым открыть простор действительному представлению о доме 40-50-х и 70-90-х годов XIX века. К тому же близились четыре юбилея:
85-летие музея, 90-летие памяти С. И. Мамонтова и 100-летие памяти Е. Г. Мамонтовой, а также 200-летие со дня рождения Гоголя. К 200-летию Н. В. Гоголя в Абрамцеве начали готовиться уже в 2004 году. Будущий юбилей и подвигнул руководство и научный коллектив музея на ремонт аксаковского дома. Мы считали, что за неимением в России достойного мемориала Гоголю дом в Абрамцеве выполнял бы определенную музейную функцию. Задача состояла прежде всего в воссоздании историко-мемориальной обстановки времени написания “Мертвых душ”. И новая экспозиция, принятая Ученым советом, показала бы всю полноту культурной жизни Абрамцева тех лет. Однако, по известным причинам, этого не произошло.
По хорошему счету, тогдашней нашей работой планировалась в перспективе и подготовка к 90-летию и 100-летию музея-заповедника. Не получилось. Но мы сделали все, что могли. Кто может, пусть сделает лучше, — говорит латинская поговорка.
... И вот вновь уверовало Абрамцево в очередных новых хозяев, которые обещают открыть главный дом к 170-летию со дня рождения С. И. Мамонтова, то бишь в 2011 году. Хочется верить благим намерениям. Абрамцево не погибнет, покуда будет биться его сердце — старый аксаковский дом.